Мой Леонтович

Памяти тех, кого лагерной пылью развеял ветер.

Сейчас зима 2005 года, и события, о которых пойдет речь, уже давно стали историей. Историческими персонажами стали люди, которые страдали, радовались, веселились, живя на этой земле, в этом городе.

Большинство имен этих людей забыты нами. Одних забыли сознательно, других и вспоминать не хочется, но забыть не удается. Когда я сейчас слышу разговоры о том, что мы стали вспоминать забытые имена и давать им должную оценку, то думаю, что это не совсем так. По настоящему значимых людей в нашей истории забыть невозможно. Они живут и существуют в ней вне зависимости от нашего желания. Просто в последние годы мы стали обретать себя.

Итак, речь пойдет о Николае Павловича Леонтовиче, дворянине, Городском Голове, градоначальнике, надворном советнике, основателе Николаевского Аквариума. Сегодня это имя стало известно. И даже на изданном плакате «Выдающиеся николаевцы» есть его портрет. Четыре года на площади перед зоопарком стоит ему памятник. Но лет 15-20 назад спроси кого-либо в городе Николаеве, кто такой Леонтович, врядли можно было услышать вразумительный ответ. Забыли. Сознательно забыли.

Не знаю, как и почему, но моя жизнь удивительным образом связана с Николаем Павловичем. В 1965 – 1966 годах я был юннатом зоопарка, учился в 5-6 классах и ходил в пятнадцатую школу. В то время для меня уже не стоял вопрос «кем быть?». Я очень любил зверей и птиц, биологию и в 6 лет сказал, что буду «зоологиком». Естественным было для меня пойти в зоопарк и записаться в кружок юннатов. Там нам рассказывали о животных, об удивительной коллекции аквариумных рыб в старинном доме. И нужно сказать, что в это время я переписывался с журналом «Юный натуралист». Был там «Клуб почемучек». И вот, как внештатный корреспондент журнала, я получил задание написать о Николаевском зоопарке и его истории. Это я и сделал. Я уже знал тогда, что зоопарк был основан в 1901 году, что основал его некто Леонтович. Но как звали его, в зоопарке мне тогда никто сказать не смог. Каюсь, грешен. Я выдумал две буквы после фамилии – инициалы Н.П.

Прошло много лет, и сколь же я был удивлен, когда узнал, что Леонтовича звали Николай Павлович. Как я мог угадать именно эти две буквы – не знаю. Мистика. Придя на работу в зоопарк и работая экскурсоводом, я очень хотелось узнать, кто же такой Леонтович, и начал собирать информацию. В советское время это оказалось совсем не простым делом.

Оказывается, Леонтович был репрессирован, к тому же был Городским Головой. Говорили, что он участвовал в белогвардейском заговоре и украинском буржуазном движении. В то время этого было достаточно, чтобы о Леонтовиче много не рассуждали. Случайно через краеведов я узнал, что жив его сын Александр и что он торгует аквариумными рыбками на Центральном рынке. Я его нашел. Хотел разузнать об отце. «Вы Леонтович?» - спросил я. «Да», - ответил худой, пожилой мужчина невысокого роста. «Не могли бы Вы мне рассказать об отце?». «Ничего я Вам рассказывать не буду. Все, что нужно, я уже давно рассказал», - грубо ответил он мне. Гораздо позже я узнал, что старший сын Леонтовича Александр Николаевич всю жизнь был «под колпаком» у КГБ, прошел лагеря и психушки. И естественной реакцией для него был отказ разговаривать с незнакомым юнцом. Потом я был у него дома. Он был уже очень болен и не ходил. Я познакомился с его дочерью Валентиной Александровной, благодаря которой я узнал много интересного из жизни ее деда и его семьи.

Фото: Дом Н. П. Леонтовича, в котором был Аквариум. Фото 1928 г. А. Леонтовича.

В 1984 году совершенно случайно я узнал, что на одной лестничной площадке с заместителем директора нашего зоопарка Татьяной Демьяновной Грушенко живет некто Евгений Николаевич Петриченко, и что вроде бы это второй сын Леонтовича. Нужно сказать, что до этого момента у меня не было ни одной фотографии Леонтовича. Я не знал, как он выглядел. Сами понимаете, как это было важно и интересно. Вечером я был у него дома. Мы долго разговаривали. Евгений рассказывал об отце то, что помнил. А я с жадностью смотрел на портрет Леонтовича в золоченой раме, висевший над диваном. В конце разговора я попросил разрешения сфотографировать портрет. «Я вижу, что Вам это нужно»,- с этими словами он встал на диван, снял со стены портрет и протянул его мне. Это был поистине царский подарок. «А может еще что-то есть?» - спросил я. И он сказал, что совсем недавно у него еще был металлический поднос, на котором было что-то написано. Но он не нужен был ему в доме, и буквально неделю назад он, вынося мусор, вынес поднос к контейнеру. Сколь велика была моя радость от подаренного портрета, столь сильно разочарование от потери подноса. Вскоре Евгений трагически погиб и погибло в огне все, что было в его квартире. История с подносом имеет чудесное продолжение. Прошло двадцать лет. И все эти 20 лет я помнил о подносе. Я знал, что он где-то в городе. И вот летом 2004 года мне позвонили из магазина «Лавка древностей»: «Владимир Николаевич, немедленно приезжайте к нам в магазин. Это очень важно». Приехав в магазин, я был ошеломлен. В руках у хозяина магазина Анатолия Васильевича Крутикова был тот самый поднос с удивительной надписью: «Глубокоуважаемому Николаевскому Городскому Голове и добрейшему Начальнику Николаю Павловичу Леонтовичу сердечное поздравление с избранием на пост Городского Головы от искренно обрадованных служащих Николаевской Городской Управы. 8 Апреля 1909 г.». Для меня не имела значения цифра, которую назвал Крутиков. Не колеблясь, я купил поднос.

В 1989 году я написал письмо в областное управление КГБ в г. Николаеве, т.к. уже знал, что Н.П.Леонтович в 1937 году был репрессирован. Через месяц пришел ответ о том, что дело Леонтовича хранится в архиве КГБ. От последней фразы официального ответа КГБ брала оторопь. В ней говорилось, что с делом может ознакомиться только лично сам репрессированный или его кровные родственники. Через некоторое время я повторил свою просьбу. Мне сообщили, что дело находиться на рассмотрении в Киеве. И, наконец, в 1997 году я получил возможность ознакомиться с делом Николая Павловича. С огромным волнением я шел в Архив, как будто бы мне предстояла встреча с самим Леонтовичем. Я очень боялся, что »сдали» Леонтовича сотрудники зоопарка. Это было бы ужасно. В течение долгого времени я листал пожелтевшие страницы: протоколы обысков, «свидетельские показания», протоколы допросов. Нет, зоопарковцы к аресту Леонтовича не имели никакого отношения. В 1937 Леонтович уже работал на строящейся ТЭЦ кассиром. И вот однажды, когда за зарплатой пришли рабочие, а денег в кассе не было, Николай Павлович имел неосторожность сказать одну фразу:»Стойте или не стойте, все равно денег не будет. Денег не хватает у Советской власти, работайте или не работайте, все равно денег нет». Это услышал сотрудник ТЭЦ. Сейчас я впервые приведу его имя. Раньше этого никогда не делал. Лигун Иосиф Хаймович. Он посчитал своим долгом сообщить об услышанном в НКВД. Это был только повод для ареста. Забрали Николая Павловича 28 июля 1937 года. Везде в деле красным карандашом подчеркнуто: бывший дворянин, бывший Городской Голова. Тройка вынесла приговор: 10 лет без права переписки.

По семейным преданиям Леонтович умер в 1940 году в Тамбовской тюрьме. В 2000 году я написал письмо в ФСБ г. Тамбова и получил ответ, что Управление ФСБ сведениями о судьбе Николая Павловича Леонтовича не располагает. Откуда же тогда в свидетельстве о смерти, выданном николаевским городским Загсом в 1957 году появилась дата смерти 28 января 1940 года? Я пошел в ЗАГС. Там нашли нужную мне запись, в которой значилось, что Н.П. Леонтович скончался от кардиосклероза сердца у себя дома в Николаеве на улице Карла Маркса,19. Видя мое недоумение, архивная работница спросила: «Что-то здесь не так?» Я пояснил, что он умер в тюрьме где-то в 40-м году. Оказывается, уже после реабилитации в 1957 году ЗАГС получал единые реестры умерших заключенных на 20-30 человек с единой датой смерти. Когда и где умер Леонтович, мы не знаем. Хотя может быть…

Приближалось 100-летие зоопарка. Мы готовились к этой дате. Подготовить нужно было и Музей зоопарка. В течение нескольких лет я уже был знаком с Валентиной Александровной Поповой-Леонтович. Много ценных и важных документов передала она музею: фотографии, личные вещи. И вот однажды Валентина Александровна со своей дочерью, разговаривая со мной в музее, с сожалением сказала, что не сохранились ноты, ведь дед еще и музыку писал. И тут дочь вспомнила о старом чемодане, который хранился где-то на антресолях, и что в нем на дне в подложке лежат какие-то ноты. «Вряд ли, не может быть», - сказала Валентина Александровна. Они пришли домой, нашли этот старый чемодан. И действительно на его дне обнаружили ноты.

Романс Николая Леонтовича «Что если б я сказал…?», напечатанный в Санкт-Петербурге в 1896 году. Прав был классик – рукописи не горят. Поистине чудесное обретение. На юбилейном вечере, посвященном 100-летию зоопарка, более чем через 100 лет после написания звучала музыка Н.П. Леонтовича. В этот момент он был в зале вместе с нами.

Осенью 1999 года на художественной выставке в Киево-Могилянской Академии как-то зашел у меня разговор с известным николаевским скульптором Юрием Макушиным о Леонтовиче и о том, смог ли бы он сделать памятную доску, посвященную основателю, на фасаде зоопарка. Да, конечно, но где взять средства? Разговор так бы и остался разговором, если бы не счастливый случай, если хотите, чудо. В начале 2001 года в зоопарке высадился десант банкиров, точнее сотрудников банка «Аваль» во главе с директором Николаевского филиала Сергеем Васильевичем Прудким. У них было желание что-либо сделать для зоопарка к 100-летнему юбилею. Была идея выделить часть средств для завершения строительства летних вольеров для крупных кошек. Однако это обязательство взял на себя горисполком и председатель оргкомитета по подготовке зоопарке к 100-летнему юбилею городской голова Владимир Дмитриевич Чайка.

С большим интересом Сергей Прудкий выслушал мой рассказ о Леонтовиче и желании открыть мемориальную доску. Сергей Васильевич и его коллеги приняли решение о финансировании за личные средства изготовления и установку памятника Леонтовичу. Работа над памятником была поручена семье Макушиных. Инна Викторовна лепила модель, Юрий Андреевич и Виктор рубили гранит. Архитекторы Поповы Ольга и Вадим разработали архитектурный проект.

9 сентября 2001 года при большом скоплении горожан памятник был торжественно открыт и освящен Владыкой Питиримом.

Что же мне известно о Леонтовиче? К сожалению, не так много, как хотелось бы. И мой рассказ не претендует на серьезное исследование жизни этого человека. Я думаю, что в будущем краеведы серьезно займутся этим именем.

Николай Павлович Леонтович родился в Елисаветграде (Кировоград) 20 декабря 1876 года в дворянской семье мирового судьи Павла Парменовича Леонтовича и его жены Марии Николаевны. Семья была состоятельная, обладала десятками тысяч десятин земли в Елисаветградской и Херсонской губерниях. Мария Николаевна была прекрасной музыкантшей. В конце 90-х годов 19 века Н. Леонтович учится в Санкт-Петербурге в Императорском Высшем юридическом училище, затем продолжает учебу в Одесском университете, как он сам пишет, «получает образование естественника». В 1900 году для молодого 24-летнего юриста в самом центре города Николаева на улице Адмиральской семья приобретает большой, роскошный особняк. И Н. Леонтович с головой погружается в городские дела и проблемы. Поступает на работу в городскую управу. В 28 лет он избирается гласным городской Думы. Через два года его избирают заступающим место Городского Головы (по-нашему, первый заместитель мэра).

Городским Головой в тот период служил Иван Акимович Баптизманский, и должность у него была не из легких. Николаев являлся верфью, важнейшим стратегическим объектом страны, и собственность его принадлежала различным военным ведомствам, что осложняло деятельность городского самоуправления и приводило к множественным дрязгам и конфликтам. «Николаевская газета» от 26 февраля 1908 года сообщила, что за 3 дня до выхода номера Баптизманский подал в отставку «В связи с трениями, возникшими между городским управлением и администрацией города». Исполняющим обязанности Городского Головы автоматически становится Николай Павлович Леонтович.

Год с небольшим, пребывая в статусе «и.о.», Леонтович сумел зарекомендовать себя как мудрый политик и деятельный хозяйственник. 8 апреля 1909 года городская Дума (в которой, надо сказать, согласья было не больше, чем в нынешнем горсовете) большинством голосов избрала его Городским Головой на очередное четырехлетие. По истечении этого срока Николай Павлович был переизбран на следующий и оставался Городским Головой вплоть до рокового 17-го года. Постоянство по тем временам удивительное, если учесть, что подобное редкое доверие гласных заслужил совсем еще молодой человек, к тому же «не из местных». И это еще раз характеризует масштабность личности Леонтовича.

Фото: Леонтович в кругу семьи, фото 1913-1914гг.

Десять без малого лет – огромный пласт в его жизни - и личной, и общественной. В этот период в Николаеве открылись два музея, первый кинотеатр, первая психиатрическая больница, был пущен первый трамвай. Под личным руководством Городского Головы была завершена прокладка водопровода и канализации, сделана «ливневка» - всем этим мы пользуемся до сих пор, увы, без особых реконструкций. Кроме того, городская электростанция расширилась с 127 вольт на 220, были вымощены улицы центра Николаева, открылась первая набережная.…На личные средства Леонтовича была сооружена колокольня Касперовской церкви. Поскольку Леонтович в 1917 году был назначен Временным правительством градоначальником, в его обязанности входило роспуск полиции и создание милиции города Николаева. Этот список можно продолжать еще долго, но, безусловно, одним из основных достижений Николая Леонтовича стало создание в городе аквариума и зоопарка. Увлечение экзотическими рыбами, пресмыкающимися и птицами быстро переросло масштабы милого домашнего хобби, и 26 апреля 1901 года молодой юрист открыл двери своего дома для всех желающих – эта дата и считается днем рождения Николаевского зоопарка.

Фото: Елена Петриченко с сыном Александром

Его коллекция уже по тем временам была весьма солидной и отличалась отнюдь не дилетантским, а серьезным научным подходом к своему формированию. Авторитетные европейские журналы с восторгом рассказали об аквариуме в доселе никому неизвестном Николаеве, публиковали научные статьи Леонтовича..

Не мог дальновидный Николай Павлович не догадываться в 1917 году, какие перспективы ожидают его семью в стране победившего Октября, но, думаю, именно зоопарк - главное дело всей его жизни – не отпустил от себя Леонтовича куда-нибудь в спасительную Европу. А может быть, наивно понадеялся уже бывший Городской Голова, что как раз семья-то и останется в безопасности – ведь в нее к тому времени вросли цепкие рабоче-крестьянские корни…

На то она и личная жизнь, чтоб никто никогда не смел ее препарировать. Даже любопытные потомки. Умолчим поэтому о фамильных тайнах и легендах семьи Леонтовича, коснемся лишь фактов его биографии – они, впрочем, тоже не слишком ясны.

Николай Павлович был очень жизнелюбивым и добрым человеком. Он любил женщин, обожал детей и животных. О первой его любви, жене и друге Ольге Дмитриевне Кудрявцевой известно мало. Это была явно женщина его круга, и именно ей посвящен тот единственный, случайно уцелевший романс Леонтовича «Что если б я сказал…?» Судя по всему, брак их продлился недолго, возможно, потому, что он был бездетным. А Леонтович мечтал о наследнике. Ему было около 35-и, когда в доме появилась новая прислуга – молодая, здоровая девушка из села Елена Петриченко… В апреле 1912 года родился их сын Саша. Примерно тогда же Ольга Дмитриевна ушла от мужа – то ли в монастырь, то ли просто с головой в религию. Они с Леонтовичем остались друзьями до конца жизни. Внучка Валентина Александровна Попова-Леонтович вспоминает добрую, интеллигентную старушку, которая часто бывала у них в доме. Ее любили, хотя и посмеивались тихонько со всей пролетарской беспощадностью.

Николай Павлович с радостью признал первенца. Елена теперь жила в доме на правах жены, хотя закон и не допускал официального брака дворянина с простолюдинкой. Просторный дом Леонтовича постепенно наполнялся многочисленной сельской родней Елены. А она… Елена все больше замыкалась в себе, особенно после того, как к ним переехала жить ее родная сестра Дуся, совсем молоденькая, но весьма разбитная девушка…

Саша был еще маленьким, когда его мама трагически ушла из жизни, покончив с собой. Почему так случилось? Вот это и есть та самая неприкосновенная семейная тайна. Что дальше? Леонтович долго и болезненно переживал смерть Елены. Но время – действительно лучший лекарь. Помните детскую сказку: «Долго царь был неутешен, но как быть – и он был грешен…» Прошли годы, и третьей, последней женой Николая Павловича стала та самая Евдокия. Разница в возрасте более двадцати лет помехой не стала, в 1923 году, когда сословные условности остались в далеком прошлом, они зарегистрировали свой брак, а в 1929-м родился Женя, младший сын Леонтовича. Но и этот неравный брак не стал ни счастливым, ни спасительным Трагическая развязка яркой и интересной судьбы приближалась.

В первый раз Леонтовича арестовали еще в 18-м году. Какого-то конкретного обвинения тогда даже не предъявляли. Дворянин, бывший Городской Голова, надворный советник – этого, что ли, недостаточно? Очень странно, что всего через полгода его выпустили и особо не трогали целых 19 лет! Говорят, что на защиту первого директора Николаевского зоопарка встал лично нарком Луначарский. А еще рассказывают удивительную историю: будто бы тогда из зоопарка сбежал огромный крокодил и пошел гулять по Соборной улице. Хотели, было, чудище пристрелить, но узнал об этом Леонтович, пообещал вернуть его в клетку без жертв и кровопролития. Прямо из тюрьмы привезли директора к крокодилу. И они вдвоем пошли в зоопарк, квартал за кварталом: впереди Леонтович, за ним – крокодил… Сказка, скорее всего, но красивая.

Так или иначе, но Николай Павлович вернулся из кутузки в директорское кресло. Много и плодотворно работал, увеличивал коллекцию животных, благоустраивал территорию зоосада. Они с семьей продолжали жить все в том же доме, хотя и в несколько уплотненных условиях. Привычные к труду «Петриченки» составили основной штат работников зоосада, помогали им, чем могли, и сыновья директора. Старший, Александр, рано увлекся фотографией. Благодаря ему в семейных альбомах сохранились милые любительские снимки зоосадовских будней. Плюс еще несколько семейных портретов и немногочисленные личные вещи – вот, пожалуй, и все, что уцелело. Остальное родственники спешно уничтожали в два захода – в 35-м, когда неожиданно арестовали Александра, и в 37-м, когда снова забрали Николая Павловича.

Тучи над семьей пошли сгущаться уже с начала 1934 года. В марте Николая Павловича понизили из директоров в научные сотрудники, а потом и вовсе уволили, предложив в 24 часа освободить занимаемую жилплощадь. Приказ подписал новый директор зоосада, настоящий, партийный, И.А.Распопов. Он прежде служил заведующим паевым отделением Рабкоопа по выдаче продуктовых и хлебных карточек. Бдительный руководитель рьяно взялся за вверенный ему объект и первым делом произвел на нем зачистки от сомнительных личностей типа бывшего Городского Головы. Леонтович устроился работать кассиром на строившейся тогда ТЭЦ, семья поспешно переехала в маленький домик все на той же Адмиральской, напротив кирхи. По злой иронии судьбы, почти через 60 лет, в тесной квартирке пятиэтажки, которая будет стоять на месте того самого домика, окончит свою жизнь старший сын Леонтовича Александр.

А тогда, в 35-м, Александр получил пять лет по абсолютно бредовому обвинению. Толком даже не поймешь: то ли в шпионаже Сашу обвинили, то ли в антисоветском заговоре… Предварительно его уволили с работы с более конкретной формулировкой «как чуждый элемент». Нелепое обвинение разваливалось, но оно было лишь поводом для ареста. Причина – вот она, с нажимом подчеркнута карандашом следователя чуть ли не на каждой странице дела: «сын бывшего Городского Головы». Сын за отца – первый ответчик – это же дело известное…

Через два года не менее абсурдное, не подтвержденное ничем, кроме словесных показаний единственного «свидетеля», обвинение было предъявлено и самому «бывшему голове». Здесь свалены в кучу все мыслимые грехи перед Советской властью: и антисоветская пропаганда, и контрреволюционный офицерский заговор, и прочая, и прочая.

На фотографии в «деле» 60-летний Николай Павлович предстает глубоким стариком. В нем не узнать недавнего жизнелюба, пышущего здоровьем и энергией. Сколько страшных ударов судьбы за короткое время: его лишили зоопарка – смысла всей жизни, дома, работы, сына… последний удар должен был, по идее, добить поверженного уже старика. После ареста от него, по тогдашней моде, отреклись родные и близкие. Леонтович получил 10 лет тюрьмы. Но он, как это ни странно, продолжал бороться до последнего. Наивно, бесполезно, как только мог. Он писал жалобы, в которых требовал, просил, жалобил: «Я дряхлый старик (мне 73 года) и не признаю совершенно за собой вины. Прошу рассмотреть решение тройки, столь суровое, а меня, старика, освободить».

Обратите внимание – эта, например, жалоба написана в 39 году, когда Леонтовичу было 63 года (!). По этому и прочим документам очень похоже, что, великий дипломат от природы, он сумел обаять даже тюремного доктора, и тот не просто … приписал ему лишние 10 лет, а и настаивал в своих медицинских «резюме»: «Леонтович не может содержаться под стражей ввиду его старческой дряхлости и немощи». Как ни странно, эта тактика через время, возможно, дала-таки свой результат, но об этом чуть позже.

А тогда же в 39-м судьба подарила Александру последнюю, полную трагизма встречу с отцом. Он возвращался домой, отбыв уже свой срок, и не знал, конечно, что в это же самое время в таком же составе едет Николай Павлович – из Николаевской тюрьмы в Харьковскую. На Харьковском вокзале эшелоны встретились и из окон «столыпинских» вагонов сын и отец увидели друг друга. В последний раз. Придумать такое невозможно…

В свидетельстве о смерти Н.П. Леонтовича, выданном его сыну Александру, значится, что Николай Павлович умер 28 января 40 года от кардиосклероза сердца.

Достоверно известно одно: и в 1940-м, и даже год спустя Леонтович- старший … был жив. Подтверждение тому Постановление прокурора города Киева от 20 июля 1940 года в отказе на жалобу о незаконном осуждении, поданной Леонтовичем. Жалобы мертвых не рассматриваются. Перед самой войной к его жене Евдокии приехал некий Дроздов, тоже политический заключенный, с весточкой: Николай Павлович на свободе, он находится в маленькой деревеньке под Харьковом. Он очень болен, у него цинга. Евдокия ехать забирать мужа категорически не захотела. Вскоре началась война, и в ее неразберихе следы Леонтовича затерялись уже навсегда...

Яркая, мощная, интереснейшая личность – Николаю Леонтовичу было суждено родиться на изломе столетий и проявить себя на крутом вираже истории. Каленым железом плебейской ненависти выжжены белые пятна в его биографии. Их мы с вами просто обязаны восстановить. Пока не поздно.

Есть в Николаеве люди, которые лично знали Николая Павловича и помнят его до сих пор. Анфиса Венедиктовна Пивоварова приходилась племянницей двум последним женам Леонтовича, жила у него в доме, работала в зоопарке. Ее воспоминания бесценны для историка – где вы, краеведы? Валентина Александровна Попова-Леонтович была слишком маленькой девочкой, чтобы запомнить последние дни деда в его собственном доме. Но именно она, прямой потомок Николая Павловича, остается, по сути, единственным хранителем семейных воспоминаний, легенд, немногочисленных личных вещей. Дочь Валентины Александровны и двое ее внуков – последние из рода Леонтовичей.

Более 20 лет у меня ушло на изучение жизни Н.П. Леонтовича. По крупицам в архивах, у горожан и краеведов, родственников я собирал о нем сведения. Рассказывал людям все, что знаю о Леонтовиче, по телевидению и в газетах. Судьбой Леонтовича заинтересовался николаевский драматург заслуженный артист Грузии Николай Алексеевич Троянов. Его буквально потрясла история встречи отца и сына на перроне Харьковского вокзала. Год ушел на работу над пьесой. В ней практически все правда. Конечно, изменены некоторые имена, выдуманы персонажи, театрально преломлено время. Мы становимся свидетелями великой драмы человеческих судеб в ступе времени. Мы видим Леонтовича – человека, жизнелюба и гуманиста. Пьеса была торжественно представлена городской общественности в библиотеке им. Кропивницкого. Возможно, она когда-нибудь увидит свет рампы.

Автор: В. Н. Топчий